Антон Прохорович Гуменюк - житель п. Моряк–Рыболов, родился в 1929 году в с. Петропавловка (недалеко от с. Маргаритово) Ольгинского района. Вот его воспоминания о земляках - тружениках тыла.

«Жители Моряк–Рыболова о войне узнали по радио. У начальника рыбобазы Московского был единственный на весь поселок радиоприемник. Черная тарелка – так мы её называли. Звучали из черной тарелки известия одно хуже другого – все новые города занимали захватчики. А нам подросткам становилось страшно. Но настроение поднималось, когда встречали наших моряков с пограничных катеров. У них был такой бравый вид, и мы думали: «Ничего, нас никто не победит». Эта великая вера в Победу помогла выжить в тяжелые военные годы. Тыл стал вторым фронтом. Все мы жили по законам военного времени. Самое главное – это железная дисциплина. В своем рассказе я хочу вспомнить о коллективе ОМРС (Ольгинская моторно–рыболовная станция). Директором ОМРС во время войны был Краснов, потом руководил станцией Калмыков, Крупенников. Все очень ответственные руководители. Наш коллектив занимался ремонтом рыболовецких судов четырех колхозов: «Моряк – Рыболова», «Смычка» из Рудной Пристани, «Комсомолец» и «Память Миронова». Рыбачили в колхозе «Моряк – Рыболов» на кавасаки (небольшое японское плоскодонное промыслово-рыболовецкое судно). Они ходили далеко в море. В колхозе было и подсобное хозяйство: держали коров, лошадей, выращивали картофель, капусту. Была кузница в которой ремонтировали сельхозинвентарь. Председателем колхоза был Сергей Михайлович Кондратюк, кассиром–бухгалтером С.М. Сирота. Вот и вся контора. В ОМРС в 1939 году построили механическую мастерскую. По тем временам – это был большой цех, прекрасно оснащенный. В нем установили 4 токарных станка, 3 сверлильных, 1 строгальный станок, литейную печь. Были свои службы охраны и пожарная часть. Прекрасным организатором производства был наш руководитель Краснов, главным инженером Сабоев (его потом репрессировали). Многие члены коллектива находились на казарменном положении. Люди жили рядом в землянке. В механическом цехе была кузница и литейная. В литейке – печь, выложенная из огнеупорного кирпича.  За рабочий день выливали две печки - запасные детали для судовых двигателей. Как я уже вспоминал, рабочий день начинался в 8 утра, а заканчивался, когда, был завершен весь объем работ, чаще всего уже затемно. К примеру, подходил пароход, начиналась выгрузка железа. Мы выгружали все на шлюпки и вверх по речке везли его на склады ОМРС. Рыбацкий флот колхозов заканчивал рыбалку, когда наступали холода. Команда сходила на берег, а наш коллектив приступал к ремонту судов. Их рабочие вытаскивали на берег, используя опыт бурлаков. Суда ставили в ряд на киль. Механики разбирали двигатели и, если речка уже замерзла, везли его на санях в мехцех, если еще лед не встал - грузили на шлюпку. Корпусники из строительного цеха под руководством Алексея Федоровича Собченко очищали дно от ракушек. Ремонтировали палубу. За зиму суда всех четырех колхозов подготавливали к новой рыбалке. В механическом цехе за ремонт двигателей отвечал механик Василий Ильич Собченко, а руководил цехом Попов. Нормировщиками работали Мария Уколова, Лена Тарабанько, девчонки – подростки 15-16 лет. Штатные рабочие в цехе - слесари, токари. Пополнялся рабочий класс из числа школьников. В нашем рыбацком поселке была школа – шестилетка, потом в военные годы стала четырехлеткой. Закончил подросток 4 класса и его направляли в наш цех. Сначала работал учеником, потом ставили к станку. И так до 18 лет до призыва в армию. У нас из цеха призвали в армию: Роберта Федоровича Крымского, Бориса Алексеевича Собченко. Тарабанько Ф.Т. попал на службу в Москву, в кремлевские войска. Работали в ОМРС все по-ударному. Не жалея себя, трудились во время войны Станислав Ансович, слесарь Павел Ильич Симоненко, токари Мария Козлова и Екатерина Сидельникова, слесари Ася Казакова и Рая Усенко, они потом рыбачили на кавасаки, заменив в море мужчин, ушедших на фронт. В цехе делали все ремонтные работы: заливали подшипники, устраняли выработку на коленвале и в цилиндрах двигателей, изготавливали поршневые пальцы, шестеренки. Выливали новые детали и проводили их закалку или, как говорят специалисты, цементацию. Зимой в цеху было холодно, чуть отапливали его две железные печки, поэтому в перерыве на обед все старались протиснуться к ним, чтобы хоть как -то отогреть застывшие от железа руки. Отдыхать все военные годы приходилось мало, только во время сна. Усталость гнали от себя, кто как умел. Вот кто–то закричал за станком истошным голосом, кто–то песню загорланил, а Станислав Ансович юмором спасался. Все рассмеются на его очередную шутку, и легче на душе становится, хватает сил, выстоять смену до конца, на совсем уже затёкших ногах. С подростками ещё занимались и военным делом, учили стрелять, разбирать винтовку, совершали марш–броски до Маргаритово и обратно. На фронт ребята уходили уже подготовленными. На Ольгинской моторно-рыболовной станции организовали и свой строительный цех. Хорошими специалистами были братья Бормоты, строили новые кавасаки, суда. На новые суда ставили американские двигатели. Так были построены сейнеры «Быстрый», «Киев». Потом обучили и местных специалистов. Один-два месяца находился на учебе Владимир Иванович Верхолат, перспективный добросовестный работник. Война — это всегда и голод. Рабочим цеха было положено 800 граммов хлеба в сутки, но сразу выдавали только 600. Утром уже была вывешена таблица, в ней напротив каждой фамилии – норма выработки. Если она переваливала за 100 процентов, утром ещё получал 200 грамм хлеба. Естественно, многие взрослые делили свой паек с детьми. Как–то пришел на работу Дудин. Все увидели, что он заметно пополнел. А он в ответ на расспросы ответил: «А, я уже два дня ничего не ел. В поле на весь день женщины брали 2-3 картошки. Чтобы хоть как-то прокормить себя и детей, иногда ходили к флотским, покупали у них талоны». Многих от голода спасало море. Это, как дар божий – подходили ночью косяки на кромку берега, рыба уек или ивась. Бежали все моряк-рыболовцы к морю. Рыбу черпали садками, ведрами вместе с песком. Кончилась война – ушла и рыба. Рано утром на рыбобазу подходили с рыбалки кавасаки. Били в склянки, и всё трудоспособное население с утра торопилось на берег, помогать отцеплять из сетей иваси. А начальник заставы Евтушенко садился на лошадь и галопом мчался в Маргаритово звать на природу сельчан. Всю войну уловы были небывалые, а рыбу надо было сохранить. Женщины и подростки зимой заготавливали лед. Пилой выпиливали лед толщиной до 40 сантиметров и свозили его в бурты. Чтобы лед не таял в теплое время, бурты обкладывали камышом. Лед в таких скирдах хранился все лето, его по мере надобности кололи и им пересыпали рыбу, чтобы не испортилась. Затем ивась солили, вялили, коптили, делали рыбную муку. Вся рыбная продукция поставлялась на фронт. И тыл был вторым фронтом, надежным его плечом. Женщины и дети помогали в глубоком тылу приближать Победу. Сейчас они уже все бабушки и прабабушки. А в военное время им было по 13-14 лет: Е.Н. Гордиенко, Т.И. Тришина (Волкова), много их было, тружеников, которые себя не жалели, здоровье не берегли, следуя призыву «Все для фронта, все для Победы».

Орфография, пунктуация, стиль автора сохранены.

Подготовили И. Борисова, Л. Болотнова.

Статья была напечатана в местной газете «Заветы Ленина»

Предыдущая Следующая

Фото:

Гуменюк А.П. в молодости и зрелые годы