В.С. Давыдов, член Русского Географического Общества – Общества Изучения Амурского Края. Живет в поселке Врангель Находкинского городского округа. Читатель библиотеки № 9.

Рыбацкий труд родине: о посёлках Большое и Малое Тазгоу

(на материалах собственного исследования и воспоминаний Александры Романовны Рыжковой)

Семья Рыжковых Романа Васильевича и Устиньи Акимовны была направлена в рыболовецкий посёлок Сандалянзу, находящийся недалеко от села Козьмино, куда дети ходили в школу. Из воспоминаний дочери Рыжковых – Александры Романовны: «В протоке у озера стояло несколько кунгасов, и на одном отец выходил в море на промысел. Мы жили рядом с морем. На отмели нерестилась мойва, а в озере водилось много прыгающей рыбы, которую называли «пеленгасом». Помню, как каталась по льду озера на салазках, прыгала в сугробы с крыши поселкового сарая. Спустя три года, мы переехали в рыбацкий посёлок Тазгоу на берегу бухты Большая Тазгоу, где уже с 1930-х годов был организован рыболовецкий колхоз. В то время это был самый большой посёлок района Врангеля с населением более 400 человек и школой-семилеткой. Отец работал шкипером на одном из баркасов. Я с пятнадцати лет работала «сетевязальщицей». Делали груза, вплетали поплавки к неводам, крепили боковые пикули. Вместе с другими детьми мы приучались к рыбацкому труду.

А когда началась война, мы уже многое умели. Вспоминаю причалы на деревянных сваях, чаны, в которых солилась рыба, соль кучами в сарае и развешанные сети. Зимой 1942 года нас, мальчишек и девчонок, отправили в посёлок Тафуин на курсы мотористов. К весне мы заменили ушедших на фронт мужчин. Помню нашего мастера дядю Васю Редкокаша, строгого бригадира Панчука. В нашей бригаде было 16 девушек и всего трое мужчин. Работать приходилось от темна до темна, имея дело с разными моторами: и 18-ти сильным «белендиром» и Ж-80 «жучком». Помню японские «куботы» и советские «широпалы», которые мы заводили с помощью паяльной лампы. Ставные неводы ставили на рыбных банках у мысов Гранитный и Поворотный. Солили окуня, сельдь, разнорыбицу. Ловили крабов ловушками и делали крабовую муку.

Вспоминаю, как опасались кальмаров, которых называли каракатицами и скидывали их шестами в море. Приходилось бояться наших морских мин, которые порой срывало с якорей и носило по морю. На одной такой мине подорвался пароход «Тунгус». Придя утром «на сети» у мыса Поворотного, мы подбирали уже погибших, которых хоронили на кладбище. В Тазгоу был митинг, где нам говорили быть более бдительными и что каждая выловленная рыба – это вклад в нашу победу.

Весной 1944 года нас отправили на устье реки Дата у Совгавани, где мы жили в палатках. Рыбы было столько, что винты не справлялись с нагрузкой. Мы рыли ямы и, застилая их брезентом, солили рыбу; делали бочки, сплавляли лес. За полгода, что прошли на реке Дата, мы прожили целую жизнь. К концу войны я приобрела такой жизненный опыт, что меня стали называть не Шуркой, а Александрой Романовной, и вскоре отправили в Находку учиться на связиста. Но это уже совсем другая история...». Из рассказа Александры Романовны становится ясно, какими нечеловеческими усилиями давалась поставка рыбы стране в военные годы. Причём, объёмы уловов даже превосходили довоенные.

Материал опубликован:

Давыдов, В.С. Мой жизненный путь на приморской земле // Очерки истории города Находки / П.И. Шепчугов. – Находка, 2008. – С. 34-46.

Давыдов, В.С. Рыбацкий труд Родине: о посёлках Большое и Малое Тазгоу // Записки клуба «Находкинский родовед». – Находка, 2017.  – Вып. 4. – С. 61-63.